Нарва, веками зябнувшая в тени Ревеля, воспряла. Ее население, ранее едва достигавшее полторы тысячи человек, прирастало с каждым месяцем. В то же время ревельская торговля продолжала чахнуть. "Мы стоим на городских стенах и рыдаем, глядя, как корабли идут мимо Ревеля в Нарву!"- писал таллиннский магистрат шведскому королю. Чтобы восстановить прежний торговый  маршрут ревельцы направили в Финский залив на перехват торговых судов десятки каперских кораблей. Однако купцы  принимали ответные меры, чтобы обезопасить себя. Они начали ходить в Нарву большими караванами, а также вооружать свои корабли пушками. Среди членов ревельского магистрата даже прозвучало предложение перекрыть нарвское устье, затопив в нем корабли с камнями. Но от этого плана пришлось отказаться. Река была слишком широка и быстро ее перегородить, не дав опомниться русским, было не возможно.

Ситуация в Финском заливе изменилась после того как в 1561 году Ревелем завладели шведы. Шведский король Эрик объявил стапельными городами для русской торговли Ревель и Выборг, запретив иностранным купцам плавать в Нарву. Для прекращения "нарвского плавания" в Финский залив были направлены шведские военные корабли. Захваченные шведами торговые суда тщательно обыскивались, товары изымались. "Суда обыскивать тщательно! Золото и серебро прячут в килях. Проверять бочки с жиром и медом, там могут быть монеты!"- требовали летевшие из Стокгольма инструкции. Несмотря на недовольство европейских приморских городов, шведы не собирались выпускать из своих рук нарвскую золотую жилу. Обирая торговцев, шведская казна получала баснословные прибыли. Шведский флот, оседлав нарвский фарватер, перекрыл самую полнокровную торговую артерию самого старого ганзейского города Любека. Захват судов ударил больно по кошелькам сотен горожан. Неоднократно любчане просили шведского короля прекратить грабеж. Все было напрасно. Любек был вынужден искать другой способ решения этой проблемы. Вскоре он был найден. Дания не была заинтересована в усилении Швеции на Балтике. Найдя союзника в лице Любека с его флотом, Дания объявила Швеции войну. Эта война получила название Северной Семилетней войны и длилась с 1563 по 1570 годы. В течение этого периода Балтийское море стало ареной для невиданных доселе морских сражений. Воюющие стороны увлекаются кораблестроением; флоты увеличиваются, вводятся в бой новые, доселе невиданные корабли.

Рис.7 Сражение при Эланде. Фрагмент картины худ. Питера ван Соеста ( ист .А.Смирнов. Схватка за золотой маршут)

Пока Дания, Любек и Швеция мерились силами, на Балтике развелось небывалое число морских разбойников. Море кишело каперами, действовавшими  от имени всех государей и советов городов, находившихся на берегу Балтийского моря. Некоторые предприимчивые флибустьеры умудрялись получить патенты даже от враждующих между собой властей. Самыми активными и добычливыми на Балтике считались данцигские разбойники. Их флотилия, насчитывавшая временами 15 кораблей, курсировала на входе в Финский залив. В 1568 году они даже осмелились требовать с Ревеля контрибуцию, угрожая в случае отказа сжечь город. Сам Данциг открещивался от всех обвинений в пиратстве, утверждая, что это дело рук польского короля Сигизмунда-Августа, создавшего возле Данцига базу для морских разбойников. Результатом действия морского разбоя на Балтике стало то, что купцы теперь вынуждены были нанимать  военные корабли сопровождения для защиты своих грузов. Большими караванами, ощетинившимися пушками, ходили в Нарву купцы английской Московской компании. Случалось, что между купеческими караванами и каперами разыгрывались настоящие морские баталии. Так в 1570 году англичане писали, что их караван на пути в Нарву вступил в бой с шестью данцигскими кораблями и потопил их. Пленные каперы были доставлены в Нарву и переданы для суда русскому воеводе.

Северная семилетняя война, закончившись победой Союзников в 1570 году, заставила шведов снять морскую блокаду с нарвского фарватера. Однако на смену шведам вскоре пришли польские пираты, стремившихся лишить Московское государство стратегически важных для них товаров. Жалобы иностранных и российских купцов на бесчинства польских флибустьеров в Финском заливе потоком шли в Москву. Чтобы отплатить врагам той же монетой, Иван Грозный решил создать свой каперский флот. Так как своего флота у России тогда еще не было, пришлось воспользоваться к услугам иностранных наемников. В 1570 году московский царь выдал каперский патент немцу Карстену Роде, зарабатывавшему прежде перехватом торговых судов на службе у датского короля. По договору Роде обязался приводить в Нарву отнятые у врагов суда.  Он должен был передавать царским чиновникам десятую часть добычи. Кроме того в собственность царя переходила лучшая пушка с каждого захваченного корабля.

Для создания своего флота, Карстен Роде отправился на остров Эзель (Сааремаа), находившейся во власти союзного на тот момент Москве герцога Магнуса. Там Роде купил первое судно- небольшой пинк, вооруженный тремя чугунными пушками и десятью небольшими орудиями-"барсами". Артиллерия была взята им из арсенала замка Аренсбург (Курессааре). Команда корабля состояла из 35 человек, бывших на службе у герцога Магнуса. Снарядив судно всем необходимым,  в июне 1570 года Роде вышел на охоту. С самого начала плавания судно дало течь, и команда постоянно была занято откачкой воды из трюмов. Первым торговым судном повстречавшимся каперам не принадлежало вражескому государству, однако Роде под угрозой пушек заставил шкипера передать ему корабль. Часть команды захваченного судна пожелала присоединиться к флибустьерам. Теперь Роде командовал маленькой флотилией из двух кораблей. Базой для своего флота "русский адмирал" выбрал остров Борнхольм, где базировался датский флот. Борнхольм в те времена считался “балтийской Тартугой”- там находили убежище союзные Дании корсары.

Со временем дела у Роде пошли как по маслу. К осени 1570 года в его распоряжении было уже 6 судов с командой. Захваченную добычу Роде предпочитал сбывать на Борнхольме. За все время своего каперства Роде ни отправил русскому царю, ни одного захваченного судна. В гавани Борнхольма “московские корсары” стояли бок о бок с датскими военными кораблями. Что же касается датского адмирала, командовавшего флотилией, базировавшейся на Борнхольме, то он считал “корсаров царя Ивана” союзниками и даже снабжал их морскими картами.

Масштабы деятельности корсара московского царя росли столь стремительно, что против него Данциг снарядил даже военную экспедицию. Однако поймать Роде они так и не смогли. Мало того, Данцигские корабли сами попали в ловушку, устроенную им датским адмиралом, который пообещал показать место убежища Роде, а сам заманил их в Копенгаген, где, под угрозой датских пушек, заставил передать все корабли в распоряжение Дании.

Вскоре для корсаров настали тяжелые времена. Окончилась Семилетняя война и по договору датский флот не мог больше оказывать поддержку каперам, в том числе и Роде. Его поимкой теперь озаботились шведы, снарядив для этой цели военную эскадру. После долгих поисков шведам удалось застать Роде врасплох на Борнхольме. Но благодаря своей удаче, Карстен Роде сумел уйти от преследования на двух кораблях и укрыться в Копенгагене. Переждав опасность, Роде купил в Копенгагене новые корабли и вышел на промысел. У Борнхольма его флотилия вновь повстречалась со шведской эскадрой. И на этот раз Роде чудом избежал плена и опять укрылся в Копенгагене. Шведы  обвинили датского короля в том, что он укрывает пиратов и потребовали немедленной выдачи Роде. Наступали мирные времена, и датский король Фредерик поспешно рвал всякие связи с пиратами. По его приказу Роде был арестован и вывезен вглубь страны в замок Галль под усиленную охрану.  Шведам выдали пособников Карстена Роде, однако его самого передать шведам для суда датский король отказался. Он не хотел ссориться с  русским  царем, на службе у которого состоял Роде. Когда шум вокруг Роде поутих, его перевели в Копенгаген, где условия содержания стали значительно мягче.

Датский король предлагал Роде выкупить себя из плена, но Роде все еще надеялся на помощь московского царя и поэтому предложение Фредерика не принял. Роде написал письмо Ивану Грозному с просьбой о содействии в его освобождении. Однако, как в свое время Роде не спешил выполнять пункты договора с русским царем, так и царь не очень усердствовал с возвращением Роде из плена. Известно, что Роде пробыл в плену до 1576 года, после этого о судьбе Карстена Роде упоминаний нет. Несомненно, Роде был самый удачливым корсаром своего времени, промышлявшим на Балтике.

Однако не только на русской стороне воевали знаменитые флебустьеры. Так до нас дошли сведения об Антоне Пфлюге, получившем каперский патент от шведского короля. До поступления на шведскую службу, Пфлюг уже имел в Европе репутацию разбойника с большой дороги. За его голову была назначена награда в 1000 таллеров. Однако ему удалось избежать ареста и в 1572 году завербоваться в каперский флот брата шведского короля Карла Зюдерманландского. Последующие два года Антон Пфлюг успешно грабил торговые суда, направлявшиеся в Нарву. Однако удача ему все-таки изменила. Как утверждают ливонские хронисты Б.Руссов и Т.Гирен, летом 1574 года корабль Пфлюка потерпел крушение у устья Наровы. Сам Пфлюк был схвачен русскими и заточен в Нарве. Так как Пфлюк был хорошо знаком со шведским командующим Понтусом Делагарди, русский царь надеялся с помощью корсара переманить Делагарди на свою сторону. Но, увы, этот план не сработал, и судьба Пфлюка повисла на волоске. На просьбу шведского короля, выдать ему пленника, русский царь  ответил: "у нас таких казнят, а не пущают". Точная дата смерти Пфлюка не установлена (Попов.В.Е).†